незаконченный отрывок чего-то там - И где он сейчас? – севшим голосом спросил Арсений.
- А хрен его знает, - хмуро произнес Сенька и заложил руки в карманы. – Изредка звонит такой по нимбу – и грустным-грустным голосом: «Сень, а правда, что ты вчера с Иудой коньяк распивал?». Нет, я, конечно, не распивал, - быстро поправился он, заметив удивленный взгляд, - то есть, распивал, но не с Иудой… Я это, к примеру говорю. Ну вот: и так стыдно становится, что просто ну е-мае. Хоть на веревке вешайся. После этого попросит чего-нибудь – и как собачка бежишь выполнять.
- А Бога вообще хоть кто-нибудь видел? – осторожно поинтересовался Арсений. Сенька передернул плечами:
- Не. Только голос. Говорят, Михалыч с Гаврилычем видели да еще какие-то чуваки сверху, вот только давно это было. Точно до меня еще. Теперь один голос остался. Для каждого, кстати, он свой. Ослушаться вообще нереально – когда его слышишь, чувствуешь себя этаким влюбленным идиотом.
Они помолчали с минуту, а потом Сенька сплюнул куда-то под ноги и сердито закончил:
- Да и то, я уже сказал, боженька периодически сваливает куда-то. Как сейчас. Типа, говорит, замучили мы его и расстроили. И все равно каким-то образом, хитрюга, все про меня узнает. Вот, например, надысь: отлучился я минут на пять за пивасиком, когда ты еще в той канавке лежал и от страха чуть в штаны не наделал… Ну, когда вы банк грабанули, а легавые за вами приехали, - так вот, и про это он откуда-то узнал! Наших в том районе не бывает никогда, ну, если только раз в полгода, на облавах. То есть, никто видеть меня не мог. Вот.
- Подожди, то есть, ты меня бросил там? – возмущению Арсения не было предела. – Да бл...
Сенька щелкнул его по носу.
- Блинчики, блинчики.
- Да какая разница?! – вскипел Арсений окончательно. – Я, черт побери, в больнице месяц провалялся с ранением, потому что в канавку-таки отрекошетило, а ты в этот момент пиво дул? Без меня к тому же!
- Ну, я тебе не нянька, - Сенька нахмурился. – Хоть раз ты мне молился? Спасибо говорил? Нет! И вообще, я на тебя обиделся. Как ты мог доказать этому попику, что ангелов не существует, да еще и пять штук за это огрести?!
Арсений поднял нос.
- Уметь надо! Да и, как вижу, я оказался прав. Тут не ангелы, а какое-то… Одно нецензурное слово.
- А нехрен грешить было! Это я из-за тебя такой, - Сеня с грустью взглянул на порванные джинсы и заляпанные кеды, - оборванный. По притонам ты, сволочь этакая, шатался и меня таскал. Был бы ты профессором – я б умнее Умника стал под конец жизни. Твоей, конечно. Знаешь, ангелы – существа чуткие, им легко всякого нахвататься от подопечных…
- Подумаешь, крылья нацепили и ангелами себя обозвали. Фиг вы мне вообще сдались, - Арсений зло прикусил костяшку. – Только время зря теряю.
Ангел резко остановился и развернул Арсения лицом к себе.
- Вообще, у меня было полное право тебя тут одного бросить и свалить. В Руководстве было написано: «По вере ихней да будет им». То есть, в ангелов не веришь – давай, до свиданья, оставайся на перепутье, какие-нибудь бесенята подберут. Если ты до этого момента доживешь.
- Т-так я уже как бы мертвый, - серьезный тон, а, самое главное, больно сжавшие плечо пальцы заставили Арсения вздрогнуть. Мало ли, какие ангелы нынче пошли: морду набьют в подворотне, а потом скажут, что в целях воспитания, от большой любви.
- Да нифига, душа бессмертна. Нет, я, конечно, тоже сказанул, убить тебя никто не сможет, а вот на вечное рабство обречь – вполне.
Ангел отпустил плечо, и они продолжили путь.
- А почему тогда не бросил?
Ангел еще раз внимательно посмотрел на него, потом протянул руку и взъерошил волосы, как маленькому.
- Да жалко тебя, дурака! Совсем малявка еще.